По сей день в мире встречаются весьма архаичные сообщества, племена австралийских, африканских и южноамериканских аборигенов. Есть «вневременные» черты, присущие определенным этническим, религиозным группам. То же самое касается целых регионов. Так, принято думать об окончании «темных веков» в связи с Ренессансом (XV-XVI вв.). Тогда как на нашу землю вплоть до конца XVIII столетия совершали опустошительные набеги кочевники, ведшие примерно такой образ жизни, как сарматы и скифы свыше двух тысячелетий назад… И лишь создание Новороссии положило конец «степному безвременью», утвердило должным образом основы оседлой цивилизации.
Положение Приднестровья веками определялось пограничным статусом, особенностями равнинного ландшафта (отсутствием естественных укреплений). Вновь и вновь небольшие поселения по берегам реки варварски уничтожались в ходе набегов крымских татар, ногайцев, в период турецких военных кампаний. Население разбегалось, истреблялось либо угонялось в рабство. Последний ногайский набег, в результате которого была сожжена Сугаклея (Суклея), зафиксирован в 1787 году. Северной части Приднестровья, выше Ягорлыка, повезло несколько больше. Но воинственные степные орды проникали и туда – Рашков последний раз подвергся разорению в 1769-м. Отсюда и закрепившееся за регионом название – «Дикое поле». И как, скажем, совместить тот факт, что степняки с луками, копьями и арканами господствовали в наших краях в то самое время, когда, например, в Санкт-Петербурге вовсю действовала Академия Наук. Как не назвать это фактором «локального времени». Но, к слову, нечто подобное мы наблюдаем и на Диком западе.
Аполлон Скальковский в первой половине XIX века еще отмечал следы ногайцев в Приднестровье. Он пишет, что Парканы «лежат на пепелище Едисанского кочевья». Едисанская или Очаковская орда являлась ответвлением Малой Ногайской Орды, занимавшей с 1728 года степи в низовьях Днепра, Южного Буга и Днестра, от побережья Черного моря и на север до реки Кодымы. Центром Орды был Очаков, который вместе с окружающей местностью подчинялся непосредственно Османской империи. Остальная историческая область Едисан находилась в вассальной зависимости от Крымского ханства.
Возникновение ногайских объединений так или иначе связано с процессами, происходившими в золотоордынский период. Не будем входить в подробности этого процесса. Отметим только, что при упоминании о ногайцах на память невольно приходит Ногай – один из потомков Чингисхана, военачальник Батыя и Берке, имевший в своем распоряжении собственную армию и возглавлявший в конце XIII века фактически независимое политическое образование в западной части монгольских владений, так называемый «улус Ногая». Эти земли ранее занимали половцы (куманы, кипчаки). Правителей Золотой Орды так и называли «ханами кипчаков». Специалист по кочевникам Светлана Плетнева полагает, что что Ногайская Орда, послужившая базисом для консолидации ногайского этноса, и состояла в основном из потомков половецкого (кыпчакского) населения, включённого в середине XIII в. в состав Золотой Орды.
Историк Георгий Вернадский пишет, что Ногаю удалось построить процветающую империю, активно занимавшуюся дипломатией, вмешивавшуюся в политику русских княжеств, государств Центральной Европы, Балкан и Ближнего Востока. Вернадский приводит любопытные сведения, напрямую касающиеся нашего региона. Он разъясняет, что этническую основу государства Ногая составлял «ногайский», или мангкытский народ, которому подчинялось разнородное множество других народов: половцев, болгар, аланов. Последние мигрировали из Крыма и района нижнего Дона в Молдавию в начале правления Ногая. «Далее, в его владениях было много русских, среди них бродники в районах нижнего Днестра и нижнего Дуная». Упоминаются также валахи, жившие «в тесном контакте как с аланами, так и с русскими. Румыны (валахи) приняли кириллический алфавит, и их цивилизация в то время находилась под значительным славянским влиянием».
Покорив и связав, таким образом, различные народы, ногайцы создали условия для интенсивного культурного обмена. Согласно византийскому историку Георгию Пахимересу, все народы, подчиненные Ногаем, постепенно перешли под монгольское влияние, надевая татарские одежды и изучая татарский язык.
Интересно, что как бы сам собой в нашем регионе то и дело возрождается архетип многонационального политического образования. Социологически империя Ногая напоминала западноскифское и сарматское государства. Простираясь от Днепра на запад к территории нижнего Дуная, она занимала примерно ту же территорию, что и Готское королевство в IV веке.
В последние десятилетия ХV века Буго-Днестровское междуречье вошло в систему Османской империи и было передано Крымскому ханству, вассальному от султана. Здесь продолжали кочевать ногайцы, вошедшие позднее в состав Эдиссанской орды. Южная часть Пруто-Днестровского междуречья попадала в сферу влияния Буджакской орды с центром в Каушанах. Но строгого разделения по Днестру не существовало. Ногайцы обеих орд участвовали в разорительных набегах, привлекались к военным кампаниям. Местные жители в обиходе всех называли «татарами». Так, Дмитрий Кантемир в «Описании Молдавии» (1727 г.) пишет: «Для крестьян особенно большим несчастьем является то, что они живут по соседству с татарами, которые не только тайно воруют все что могут, но даже иногда под видом похода в Польшу – а в этом случае они не могут миновать Молдавию, – открыто совершают величайший грабеж, уводя в плен всех жителей деревень, которых потом продают в Константинополь».
Постепенно, с приближением могучего защитника в лице Российской Империи, ситуация начала меняться. Возникают условия для изоляции ногайцев от Порты, перехода их под протекторат России. Уже в 1770 году было решено выслать буджакских ногайцев в Крым и на Кубань. Однако условия заключенного мира не позволили тогда осуществить эти планы. С подписанием Ясского мирного договора 1791 года в истории края начинается новая эпоха. Ногайцы были окончательно переселены из наших мест в 1807 году.
Одновременно происходила миграция на запад. Скальковский пишет о Бессарабии, что «еще в начале ХIХ столетия местность, занятая теперь большею частью колоний болгарских, а тогда Буджакскою ордою, заключала в себе остатки орды Едисанской, перекочевавшей из нынешних Забугских уездов Херсонской губернии». Историк перечисляет десятки тюркских названий аулов (сел), находившихся в Аккерманском и малой части Бендерского уезда, отмечая, что «из поименованных здесь 61 урочища, весьма многих и следа не отыщет географ: одни исчезли под именами новых русских селений, другие вовсе опустели и даже в памяти народной не сохранились».
Ничего не поделаешь: таков феномен времени! Как бы то ни было, ногайский период – неотъемлемая часть картины прошлого Приднестровья. Владислав Гросул в книге «Карагаш минувший и нынешний» справедливо отмечает: «тюркские племена и народности оставили свой след в нашем регионе, и без них невозможно представить историю этого края». Края, который, добавим, был и остается многонациональным.
«Народ как река» – спецпроект газеты «Приднестровье» .
