В 1859 году в г.Санкт-Петербурге была издана работа польского писателя, историка и общественного деятеля Юлиана Урсына Немцевича (1757-1841) «Путешествие по Волыни, Подолью, аж до Одессы» (пол. «Podróż po Wolyniu, Podoliu aż do Odessy»), вошедшая в общий сборник писателя «Исторические путешествия». Книга стала результатом путешествия автора летом 1818 года, в ходе которого он также посетил ряд населённых пунктов современного Приднестровья.
В 2023 году краевед и переводчик из г.Одессы Стелла Михайлова подготовила русский перевод работы Немцевича, интересующие нас фрагменты которого представляем читателям Приднестровского исторического портала:
«В полдень я приехал в Балту. Здесь некогда проходила граница Королевства Польского с крымскими татарами по реке, называемой одними Балткой, а другими – Кодымой, протекающей от Балты к Бугу и разделяющей два государства. Под навесами расположились магазины с прилавками; бородачи на улицах под открытым небом содержат чайные для простонародья. Балта выглядит довольно зажиточным и оживленным городом. Дальше Ultima Thule (край света. – С. М.), до Черного моря простираются когда-то дикие татарские земли, до сих пор на картах именуемые Диким Полем. (…)
Не следует, впрочем, думать, что все тридцать миль, всё расстояние от Балты до Одессы, было одной лишь безлюдной степью.
Это правда, что большинство почтовых станций размещено в маленьких мазанках, но и здесь путешественнику оказывают дружелюбный приём филиппоны. Сколько раз, гостеприимно приветствуемый и приглашаемый к их скромному столу, я заменял предлагаемый ими квас на своё вино.
Все эти бескрайние поля, ещё двадцать шесть лет назад находящиеся без хозяина, уже почти полностью были розданы Екатериной. Раздавала она эти земли, но не сильно утруждала себя их заселением. Самые значительные наделы земли получили: князь Кантакузен, генерал Стурдза и другие.
Сегодня эти степи насчитывают три небольших городка: Дубоссары, Григориополь и Тирасполь.
Первый мой ночлег был в Дубоссарах. Вечером прошёл сильный дождь. Раскисла чёрная жирная земля, сделав мою дорогу скользкой и неудобной. Уже было десять часов, когда повозка остановилась возле гостевого дома, содержащегося немцем. После всех неудобств, намокший и уставший, я уже заранее радовался надежде на возможность хорошего отдыха. Однако хозяин сообщил мне, что его дом уже полон прибывших на завтрашний базар гостей, и что принять меня он не может. Прибег я к обычному средству – вложенный в руку серебряный рубль так расчувствовал хозяина, что не только избу, но и кровать свою он мне сразу уступил. Впрочем, не очень пригодилась мне эта постель. Музыка, исполняемая на барабане и пищали, в такое веселье ввела местную молодёжь из немецких поселений, что вальсам не было конца. А когда хозяйка (в качестве благодарности за рубль) пыталась танцы закончить, дочери её тотчас начинали умолять:
«Noch nur einen waltz…..!” («Ещё один вальс!»). Этот один вальс бесконечно повторялся, Ну, а как же можно дамам отказать?!
Рождённые уже здесь немцы сохранили самобытность своего народа, его одежду и облик. Глядя на кружащихся в вальсе молодых немцев, я подумал: внуки их здесь вырастут, достигнут богатства и достатка, станут баронами и графами.
На следующий день город наполнился людьми и стадами волов на продажу. Всё это в ужасном (после дождя) болоте. Немцы-колонисты, цыгане, польские евреи, волохи – составляли местную публику.
В Дубоссарах около 350 домов. Еще двадцать лет назад здесь не было ничего, кроме татарских мазанок. Дома бедные, в основном покрыты камышом с озер, для обогрева используют торф – не такой, как в других местах. Кизяк, порезанный на квадратные куски, высушенный на солнце, используют для обогрева и кухни. Немцы из-за недостатка пива полюбили горилку. За пару волов здесь платят от 160 до 200 медных рублей, прекрасную дрофу можно достать за 3 польских злотых. Кишинев – городок, расположившийся на противоположной стороне Днестра, является столицей Бессарабии, которая была присоединена к России в 1812 году. Прут, впадающий в Дунай, сейчас является границей двух государств. (…)
Я проезжал через Григориополь – симпатичный чистый городок, почти целиком населенный греками. Приятен сам въезд в него. После неизменного пейзажа голых степей приятно радуют взгляд рощи из вязов, буков, дубов и акаций. Сам городок чем-то оригинален. Дома чистые, красивые, окруженные краснеющими вишнями, персиками, абрикосами. В тени деревьев греки курят табак, а прекрасные гречанки протягивают свои белоснежные руки под уже созревшие вишни. Под большими навесами среди корзин с апельсинами, фигами, бакалеей, табаком и прочим сидят армяне.
В шестидесяти верстах находится Тирасполь (по имени реки, называемой у древних Тиросом) – второй известный городок над Днестром. Недавно много домов в нем сгорело. (…) Эти края уже более веселые. По обоим берегам Днестра расположены многочисленные поселения молдаван. На другой стороне Днестра в некотором расстоянии расположен городок Бендеры, известный кровавыми штурмами. (…) Бендеры до сих пор не восстановились из развалин. Мне хотелось осмотреть этот городок, но установленный здесь карантин не позволил. Тут уже степи приобретают более оживленный вид. Встречаются многочисленные мазы, везущие пшеницу в Одессу. Удивили меня движущиеся «черные дома» (именно так я бы их назвал). Это очень высокие и широкие возы, груженные углем. По сторонам от них двигались двуконные и одноконные возы, везущие вишни. Все они направлялись в Одессу. И хотя взгляд не находил никакого человеческого жилья, однако в отдалении, между холмами, в большинстве своем скрытые от людских глаз, расположились колонии немцев. Видно это было по местам и обработанным полям. 6 июля ячмень на них был уже спелый, созревала пшеница. В одном месте встречается огромное стадо волов, иногда до 2000 голов, в другом – стада валахских овец, еле шевелящих своими широкими хвостами. Перед предпоследней почтой, называемой Барабойская, потрясла меня большая деревня с отлично построенными домами и прекрасным костелом в центре. Как только я остановился у хозяина постоялого двора, тотчас же немцы-колонисты, увидев мою европейскую повозку, выслали нескольких своих односельчан, чтобы разузнать, что же происходит на белом свете. Радость их была безмерной, когда они услышали меня, говорящего на хорошем немецком языке, и когда я сообщил им (так как они об этом еще не знали), что на земле мир и что Наполеон отправлен в ссылку на край света. Рассказывали они мне и о своем сегодняшнем положении. Не в состоянии выдерживать продолжающиеся на их родине притеснения, десять лет назад они оставили свою отчизну. Здесь на месте правительство выделило каждому аванс 350 рублей на строительство домов и приобретение скота, а также по 60 моргов земли. Они были навсегда освобождены от воинской повинности, а также на десять лет от платы за землю. Подобные благоденствия сделали бы их совершенно счастливыми, если бы не давящее чувство тоски по оставленной родной земле (трудно понимаемое благодетелями) не лишало их покоя и не сопровождало их ежедневно. Люди эти из-за бедности были вынуждены оставить родную землю. Но хотя благодаря постоянным трудам и упорству растет их благосостояние на дарованных им плодородных землях, сердечную память о родных землях они хотят сохранить и передать своим внукам. А посему названия своих земель дают новым поселениям. Итак, упоминаемая деревня называется Мангейм, другие названия Эльзас, Баден, Страсбург, Зельц, Кандель. Как щедро памятью о родине наполнил Бог сердце человека! И хотя богач может скоро забыть о ней, попав в парижскую роскошь, никогда не сможет позабыть о ней человек бедный. (…)
За двадцать лет это дикое поле уже начало заселяться и осваиваться. Плодородие земли, близость моря и уже цветущего над ним города всегда будут притягивать сюда жителей. Немецкие колонисты уже освоили и будут владеть этими прекрасными землями».
