19-го июня после службы у отца Леонида Паскаря, иерея Преображенского собора, были назначены требы.
о. Леонид: «Перед этим город был разблокирован, ничего не предвещало чего-то страшного. Мы не хотели этого. Мы даже не хотели думать об этом. Надеялись, руководители договорятся, решится мирно вопрос…»
Когда начались боевые действия, люди разбегались в панике, они не верили, что началась война.
о. Леонид: «Матушка моя тогда на «Флоаре” работала. Их распустили: «Девчата, бегите! Дворами, огородами — как угодно! Войска входят!”. От свиста пуль ночью говорить нельзя было — не слышали друг друга. Над городом летал самолет, чтобы людей запугать».
Сам отец Леонид бежать не мог и не хотел, каждый день он пробирался в храм и читал акафисты. Службу вести не мог: из священства остался в городе он один. В Бендеры прибыл тогдашний владыка Викентий, пробрался из Кицкан.
о. Леонид: «»Как Господь тебя управит, так и делай. Молись хоть ты», — сказал. Обнял меня по-отечески, спросил, здоров ли. От этого страха и переживаний все мы на себя похожи не были. Когда уже миротворцы вошли, мы вздохнули, легче стало. 40 дней выстояли, словно Великий пост».
Как и в мирное время, священник совершал требы, крестил, отпевал.
о. Леонид: «Приходили люди креститься: «Вот, батюшка, покрести, кто знает, может завтра в бой…» С воодушевлением приходили, надеялись на милость Божью».
Отец Леонид всячески старался поддержать людей, много раз попадал под снайперские обстрелы, но чудом ни разу не был ранен.
о. Леонид: «Сколько ни били снаряды по исполкому — выстояли защитники. Они не стояли за какие-то политические идеалы, было не до этого, они стояли за свой город, за свою семью. Когда поутихло в понедельник, я пошел в храм посмотреть, не разрушено ли что. После боя возле узла связи стояли побитые машины, тела погибших. Жара, мухи. Я тела газетами накрывал. Пришли наши солдаты, собирали оружие, снаряды. Между ними пробрался в храм, смотрю — слава тебе, Господи, — снаряд только в дверь попал».
Гвардейцы и ополченцы помогли повесить двери на место. Они дежурили у храма все время.
о. Леонид: «»Батя, — говорили, — мы здесь будем. Не переживай, никто в храм с оружием не войдет”. Я пытался их приободрить, поддержать: «Ребята, не надо стрелять друг в друга, это великий грех — отнять жизнь у такого же, как ты”. С пленными разговаривал: «Ребята, ну как же так? Куском хлеба делились, из одного стакана пили, и тут — стрелять друг в друга”. А они мне: «Прости, батюшка, нас в военкомате одели, вооружили, дали какие-то деньги и отправили сюда”. Обманом парней затащили. Наши гвардейцы их не трогали».
Из-за обстрелов к кладбищу нельзя было пройти, приходилось хоронить во дворах.
о. Леонид: «Как-то хоронили гвардейца возле 13-й школы. Только вышли — с высотки начался снайперский обстрел, прямо по похоронной процессии, люди разбежались, я за машиной стал. Такое безрассудство, видели же, что гроб, покойник…»
Мало кто из местных жителей не слышал про тракториста Якова, собиравшего тела умерших по улицам города. Его старенький трактор с белым флагом прозвали «Ладьёй Харона».
о. Леонид: «Приехал он как-то к исполкому, говорит: «Пойдем, отец, я опять с прицепом. Окропи водичкой, не знаю, православные ли, хоть в последний путь проведем…”. Я не хотел показать виду, отходил в сторонку, а слезы льются… Вижу, лежат ребята молодые на опилках. Яков говорил: «Что ты, батя, держись, кому-то же надо ездить, собирать их”. Никто в него не стрелял, любому сердце подскажет, что нельзя стрелять, такой грех на душу брать…»
Несмотря на то, что собор находился в двух шагах от самых горячих точек города, храм сильно не пострадал, хоть во дворе разрывались мины, была пробита крыша, разрушены входные двери. Снаряды били по крестильне и хозяйственным постройкам. Из-за разрушений частично были утеряны фрески кисти Александра Плэмэдялэ. Уже после прихода миротворцев потихоньку начались восстановительные работы.
Спустя пять лет после войны протоиерей Леонид Паскарь указом Президента был награжден орденом «За личное мужество», много лет он был настоятелем собора. Сегодня отец Леонид продолжает служить, благословляет и распекает старушек за болтовню в храме, крестит, венчает, отпевает.
Вспоминать о той войне ему тяжело.
